Метафора метафоры или
книга без автора, роман без сюжета, сюжет без персонажа, место без времени, время без события, событие без деталей, детали без контекста, контекст без контекста

Начало, как всегда, находится в самом конце той истории, которая никогда не была рассказана, просто потому что необязательная возможность сделаться волной оказалась слишком наивной. Именно поэтому, постоянно натыкаясь на оставленные фиолетовым мхом следы, серый камень не в состоянии двигаться так же быстро, как его добрый друг — золотой круг. Не страшно. Всё это всего лишь тень, которую отбрасывают сотни сквозняков, от которых кожа покрывается мурашками и так хочется надеть что-то бежевое. Сделав очередной шаг в направлении того, куда всё движется, не кажется ли вам, что относительная воздушность ускользающей весны наконец-то приобрела сияние северного ветра? Может быть, это так и есть, потому что не узнать это было бы все равно что разбиться на множество осколков. Их, конечно, можно собрать и даже придать разбитому новую форму, только цвет у них уже не тот, поэтому лучше заварить с ними перламутровый чай, такой же, как заваренная кем-то каша, только наоборот. Собственно, всё, что можно сейчас осилить, обращаясь в соблазнительную пустоту, — это просто налиться соком и убежать в прозрачные горы, чтобы никто не заметил дрожащей спины. Конечно же, найдут и придадут глаголу, а даже если и заберут относительное спокойствие бушующего моря, через какое-то время вернется в два раза больше теплых пирожков. Поэтому лучше отсидеться в теплых снах о каре-голубых встречах, которые возникают так же внезапно, как и возвращают утерянное кольцо с розовым сердечком. Обо всем этом приятно думать, глядя на сиреневые цветы, растущие прямо из длинных и странных змей, оплетающих окно, в котором много синего. Однажды на нем даже расположились крылатые замочки, ключи от которых появились спустя много лет. И неважно, что скажет странность, покрытая чешуей, у нее масса других достоинств, в число которых входит плиссированная застенчивость. Вероятность того, что однажды она сможет показать ускользающие ленты бархатной темноты, достаточно высока — на это указывает многомерный, слегка припудренный бокал. Сразу вспоминается шероховатый и перпендикулярный чехол от несущественной причины, впрочем, не такая уж она и неважная, смотря с какой стороны на нее дунуть. Иногда хочется утонуть в объятиях далекого и такого родного горизонта, что временами разбирающие на части неосторожности становятся очевидными для уснувшего лета. Испугавшись громкого нелепого пятна на грязной стене, немного начинаешь понимать убогость взирающей серости. По сути, это и есть ничего не значащий пустоголовый образец пыльной бури. Однажды дурно пахнущему слою надежды приснится уходящее в неизвестность бурлящее небо, и только тогда воспетая высота окажется плоской стороной. Впрочем, если повернуться в другую сторону, то станет очевидным новое, осторожно приближающееся кружево мудрено сплетенных мыслей, которые возможно услышать, только заглянув в самую суть потерянного подарка. Подарки — неотъемлемая часть простуженного волшебства, целью которого является завернутое в беспечные мечты красные ягоды, сорванные на закате. Из этих ягод вполне можно приготовить много внезапно возникающих идей и закидать ими проходящего мимо незнакомца, имя которого прекрасно известно. Планы, конечно, грандиозные, но не стоит забывать, что всё это лишь ширма, прикрывающая настоящее море, затопившее всё и пропитавшее насквозь все сны, не оставив ни малейшего шанса выпустить ладонь из рук. И стоя около фонтана в центре безжизненной пустыни, понимаешь, что вода в нем спокойна и похожа на того, кто смотрит на свое в ней отражение. Да, это тихое пламя показало то, что скрыто за событийной вуалью, и сделавший выбор в пользу полудня поверил в существование пламенеющего зова, целью которого является безумный танец. Снова и снова повторяя слова, написанные на стене заброшенного дома, так хочется стать ближе к руслу реки, вода в которой имеет нежный розовый оттенок. Как же всё это превратить в правду? Как отыскать в звездной пыли место, где рождается минута, в течение которой всё уже произошло и вылилось из чайника, только что закипевшего и приглашающего сделать густой повседневность. А ведь когда-то такой ровный и приятный полумрак вызывал ощущение только что прошедшего дождя. Хочется запомнить осадок от мрачной волны, как если бы он был кем-то взвешен и посчитан.
Проснувшись на закате, слышны плачущие фонари, их никогда не замечают, от этого им хорошо и спокойно. А вообще, серое солнце не заслуживает того бронзового крика, который так пронзительно просил умыть его слезой. Всё то, что прекрасно утром, не всегда подходит для карнавала в середине дня, именно поэтому так хочется удивиться. Именно сейчас, когда стук в чужую дверь стих, стая красных лебедей готова погибнуть, но только с условием, что кусты малины, посаженные около их дома, будут плодоносить черникой. Это, конечно же, звучит абсурдно, но не менее странно выглядит музыкальный инструмент, звук которого напоминает деревянную стружку. А ведь деревья — те же люди, только из стекла. Им никогда не удастся выловить рыбу у себя в стакане. И это не потому, что чулки в сеточку уже давно не в моде. Просто так хочется иногда проснуться. Вместо прогулок по чужим мыслям возникло желание плести корзины из собственных глаз. Они получаются пока не такими уставшими, как в самом начале осени, но всё же похожи на обрывки ненужных воспоминаний. Интерес, который вызывают эти недоделанные плюшевые облака, на самом деле сделан из мусора, который вовремя не выбросил седой альманах. Их раньше часто составляли, чтобы не упустить внезапные прелести движения души. Сейчас это неактуально, всё изменилось в сторону бобра, который построил плотину в самом неудобном месте. Всё это лишь для того, чтобы странник, пришедший с юга, мог наконец рассмотреть чудо, сотворенное в неиллюзорно существующей толпе. А они всё идут и идут. И все мимо. Хотя нет, один старый мухолов всё же остановился. Но сделал он это только после того, как им завладела махровая печаль. От нее нет спасения. Появившись четко на северной стороне, ее щупальца тут же начинают собирать все сладости, разбросанные вокруг. А их, между прочим, разбросал крокодил, тот, что однажды побывал в тени вишневого дерева. Хозяйке дома это бы не понравилось. Всё ее внимание всегда направлено на шкатулку с золотыми кольцами, половина из которых обручальные. Золото, из которого сделаны эти украшения, ни чем не хуже адекватного поведения, которого ожидают, приходя в восторг. А как же нежность? Где находиться обитель этой маленькой пакости? Ведь когда-нибудь она даст о себе знать, помахав вслед уходящему каравану. Но внезапные крики колючего свитера пробудили остатки газированного мира. Пузыри в огромном количестве устремились защищать собственную мать, которая всегда любила чужие останки. Это всегда больше того, в чем оно находится. Найти платье по размеру становится сложной задачей, потому что такой фасон шьет только ускользающий взгляд. И всё же стоит попытаться выпустить наружу немного эфира. Может быть, тогда и произойдет затмение. А пока нужно ускориться. Или замедлиться? Кто знает, какая нужна скорость, чтобы достигнуть пароля. Хозяйка каменной горы тоже была когда-то камнем в бушующем море, а теперь не сверкает. Прислонять к груди прошлогодний плющ не стоит. Это не повлияет на исход концерта. Его, конечно, устраивают с периодичностью в месяц. Но этого мало. Надо каждый день. Да чего уж день. Каждое мгновение! Чтобы совсем не осталось места для души. Зачем ей тесные ботинки? Пусть ходит босиком. По песчаному голосу в поисках глупца. И всё-таки надо идти пешком. Уже всё равно, что будет с пухляшом. Всегда происходит одно и тоже. В дверь всё стучат и стучат. Самое интересное, голос, который издается из глубины дня, очень похож на ветры, дующие в разных направлениях. Где-то всё же они сходятся в одной точке. Но чтобы не потревожить сладкое безмолвие, множество окончательных решений так и останутся незамеченными пустоголовым орлом. Проблема только в траектории полета. Сняв однажды чулки не в том месте, сложно правильно оценить витиеватость слога. Разгул невменяемых ужимок не красит общее состояние войны. Однажды всё равно придется серьезно обратить внимание на того, кто рядом. Этот сюрприз может оказаться долгом. Выплачивать его придется снежной валютой. Не водой, а снежинкой. Рисунок каждой из них будет повторять тоску по дому. Дому, которого никогда не существовало. Впрочем, это уже было. Тогда, повернувшись в другую сторону, внезапно в поле зрения попадает мяч. Он уже в руках, и непонятно, какая игра началась. Сразу стало не по себе от прочитанного письма, буквы в котором разобрать невозможно, но смысл понятен. В нем говорилось о неистовом глупце, тщательно перебирающего кости. Бусы, которые он надевает на торжество в честь обнаруженного тепла, совсем истерлись. Надо бы новые, но у этих мгновений был золотистый флер с запахом сирени. Так много навязчивых крыльев шепчут снегу небылицы, насмехаясь над морозной печалью, не оставляя в покое даже во время пустотных минут. Весь этот балаган однажды окажется чужой песней, спетой на другом берегу несуществующим ветром. Жаль, пронзительная правда подарила целый мешок риса, все эти зернышки совершенно необходимо пересчитать, иначе придется ответить поэмой. Когда-то очень давно озеро в лесу из тумана умело заворачивать смех в шелестящую обертку и всегда просило помочь всех, кому оно снилось. Шелест был совершенно особенный, он щекотал локти и дарил сережки. Как же так вышло, что маленькая и скромная причина развеяла всё, что было создано в точке отсутствия начала моря. Луна, скрывающая всё это безобразие, приготовила несколько бежевых оправданий, сама при этом растворилась, услышав морозный призыв отплывать домой. Одиночество страшит только невнятных отшельников, притворившихся мудрецами, под одеждой у которых спрятан тщательно ими охраняемый вторник. Может показаться, что забегание вперед вредит распаду ускользающего пола, на деле же и вопроса такого не было. Оказывается, это просто ребенок, умный, но тем не менее старый. Что же с этим всем теперь делать? Разделить между всеми присутствующими в роскошном золотом зале, они не будут против. Маленький башмачок, ловко обманувший всё побережье, больше не расскажет об утраченной неизвестности. И можжевельник ненарочно издает пушистый запах, напоминающий плотно набитые книгами чемоданы. Схожесть с перламутром не спроста. Его присутствие можно обнаружить, только перепрыгнув идеально круглое озеро во сне. Старая бумага, спрятанная под подушкой седовласого мгновенья, всё также настойчиво пребывает в иллюзии, оставленной кем-то в назидание больным собакам. Если соблюдать правила и рекомендации, то непременно появится долгожданное чувство отсутствия. А на месте зияющей пустоты в скором времени появится небо. Цвет у него, конечно, будет сильно отличаться от того, что продемонстрировано в музее. Хотя оттенок красного куда более подходящий для взбалтывания невинной пены. Странно видеть закрытие глубины воображаемого снега, когда потепление предвещает сладки.